Сменив штаны с генеральскими лампасами на цивильный костюм от Бриони, Владимир Гладышев, получавший теперь на службе у Мамедова на порядок больше его должностного оклада начальника областного Управления, тосковал по утраченной былой власти, когда даже такой крутой авторитет, как Рашид Мамедов, вынужден был с ним считаться. Да сегодня Рашид вообще был бы никем и звать его никак, если бы в свое время Вова Гладышев не привлек его к негласному сотрудничеству с милицией. К началу девяностых в стране произошло повсеместное образование новых преступных формирований, и старший опер небольшого по штатной численности подразделения по борьбе с организованной преступностью майор Гладышев использовал Рашида не столько как завербованного агента, сколько как спонсора юзовского УБОПа в его нелегкой борьбе с распоясавшимися бандитскими группировками.
Помогая материально пламенным борцам с мафией, Рашид, разумеется, мог рассчитывать на их благосклонность, и потому его бригада, промышлявшая рэкетом и заказными убийствами, находилась в привилегированном положении. Регулярно отстегивая Гладышеву, Рашид получил «крышу» в лице такой серьезной структуры, как Управление по борьбе с организованной преступностью, что для набирающего силу клана стало решающим фактором будущих побед над конкурирующими ОПГ.
Когда в середине девяностых годов в Юзовской области началась настоящая криминальная война и пальба на улицах приобрела просто неприличные масштабы, о неуловимости для правоохранительных органов Рашида и его боевиков, среди бела дня расстреливавших коммерсантов, на чей бизнес положил глаз Мамедов, в городе стали ходить легенды.
Собрав под свое бандитское знамя бойцов-спортсменов, преимущественно из борцов и боксеров, Рашид к концу девяностых подмял под себя весь город. Папку-накопитель с оперативными донесениями на Мамедова Рашида Тимуровича, в которых тот характеризовался как «лидер, тяготеющий к проявлениям особой жестокости», Гладышев хранил в личном сейфе, но ни одной бумажке из этой папки так и не был дан ход. Владимир Гладышев ведь не совсем дурак, чтоб своими руками посадить бандита, из рук которого он кормился и благодаря которому успешно поднимался по служебной лестнице. К концу девяностых в МВД за назначение на хлебные должности сложились четкие расценки. Чтобы милиционеру ППСМ перевестись, например, в ГАИ, он должен был приготовить три тысячи баксов, назначение на офицерскую должность среднего звена в это элитное подразделение стоило уже пять тысяч долларов, полковничья должность начальника районного отдела милиции оценивалась от пятидесяти до ста тысяч долларов (в зависимости от котировки района), ну а должность начальника УБОПа Юзовской области обошлась Гладышеву в четверть миллиона зеленых купюр. Без спонсорской помощи Рашида подполковник милиции Владимир Гладышев такими суммами не смог бы столь свободно оперировать. И благодаря тому же Мамедову через пару лет Гладышев стал главным милиционером области и дослужился на должности начальника областного УМВД в Юзовской области до спецзвания генерал-лейтенант милиции.
Став большим начальником, генерал Гладышев, будучи лучшим другом криминального авторитета Рашида Мамедова, о чем в Юзовске знали даже домохозяйки, любил наставлять на путь истинный молодое поколение ментов. Так, на встрече с курсантами милицейского вуза он рекомендовал им побольше читать. «Требования к работникам милиции в нынешней ситуации должны быть совершенно иными, чем раньше. Сейчас, когда смотришь на работника милиции, возникает к ним очень много вопросов — нужно постоянно развивать себя, не гнушаться и чтением классиков литературы. Черствый человек, бездушный человек — это страшный человек. Человек без сердца не должен, не может служить в милиции!» — патетически восклицал лоснящийся от жира Гладышев, генеральский мундир которого был обвешан различными орденами и медальками.
Сам он, правда, чтением классиков литературы гнушался (когда ему читать-то, когда он буквально горел на службе, которая, как поется в известной песне, «и опасна и трудна»), но «страшным человеком» себя Владимир Гладышев не считал, хотя было в его ментовской биографии всякое: и собственноручно пытать задержанных ему не раз приходилось, чтобы те дали нужные следствию показания, и за решетку заведомо невиновных отправлял, не без этого... Но чего ради он так на милицейской службе надрывался, а когда работал простым опером в угро, то вообще бывало сутками глаз не смыкал, раскрывая очередное преступление? А просто служба у него была такая, что по-иному в уголовном розыске не работали со дня его основания и те же пытки, применяемые операми исключительно для того, чтобы расколоть подозреваемого, задолго до него придумали.
Служить в милицию молодой коммунист Вова Гладышев пришел, что называется, от станка, по путевке заводского коллектива. Ему тогда только исполнилось двадцать три года, и поначалу он сам был шокирован прозой жизни, с которой ему с первых же дней пришлось столкнуться в угро. Его коллеги-наставники раскрывали двойное убийство семидесятилетнего сторожа и сорокалетней бухгалтерши овощной фабрики, трупы которых были обнаружены гражданином Сидоровым, мужем задушенной собственным платком бухгалтерши. Он же и вызвал милицию. Со слов Сидорова, в тот роковой день жена предупредила, что задержится допоздна — ей нужно было закончить квартальный отчет, и когда освободится, то перезвонит, чтобы он вышел ее встретить. Они жили в десяти минутах ходьбы от фабрики, и Сидоров всегда выходил встречать супругу, когда та задерживалась на работе. В этот раз она позвонила ему в половине одиннадцатого вчера, и он сразу пошел ее встречать. Когда он пришел на фабрику, то у проходной его никто не ждал. В запертой каморке сторожа горел свет, но сколько Сидоров ни стучал, дверь ему никто так и не открыл.
Заглянув в окно каморки, он увидел лежащего на полу без признаков жизни сторожа, под которым растеклась лужа крови. Как добропорядочный гражданин, Сидоров сразу кинулся к ближайшему телефону-автомату сообщить о случившемся в милицию. Приехавшей минут через двадцать следственно-оперативной группе, чтобы зайти в сторожку, пришлось высаживать дверь, оказавшейся закрытой изнутри на крючок, и находились в ней не один, а два трупа: сторожа, заколотого предположительно заточкой, и жены Сидорова, задушенной ее же шелковым платком. При осмотре ее тела под левой грудью была обнаружена колотая рана от заточки. Орудия преступления в каморке, которую перерыли вверх дном, найти не удалось, и совершенно непонятно было, как убийца вышел из каморки? Осмотрев оконную раму, эксперт-криминалист по толстому слою нетронутой пыли на подоконнике пришел к выводу, что через окно убийца уйти не мог, через запертую изнутри дверь тем более. Других выходов, иначе как через окно или дверь, из сторожки не было. Чтобы не ломать себе голову над подобными загадками и побыстрее доложить начальству о раскрытии двойного убийства, менты пошли по пути наименьшего сопротивления, а именно задержали убитого горем Сидорова и стали колоть его на причастность к этим убийствам, ибо негласное правило раскрытия преступлений по горячим следам гласило: кто первый вызвал милицию, того первым и надо задерживать как возможного преступника. А поскольку почти девяносто процентов убийств совершаются на бытовой почве после совместного распития спиртных напитков или из ревности, то такие меры были зачастую оправданными.
Для случая с Сидоровым подходила версия ревности, хотя сами опера в эту версию слабо верили. С какого это бодуна сорокалетней бухгалтерше было крутить шашни с семидесятилетним сторожем? Но поскольку прокуратуру версия двойного убийства из ревности вполне устраивала, уголовный розыск стал усердно принуждать Сидорова чистосердечно во всем признаться. Тот на все уговоры оперов раскаяться в содеянном отвечал категорическим отказом, хотя ему вразумительно объяснили, что чистосердечное признание смягчает срок наказания. Тогда, с молчаливого одобрения районной прокуратуры, подозреваемого Сидорова начали в угро прессовать по полной программе, то есть увечить и мучить по-всякому. Что только к нему не применяли: и классический «слоник», когда на голову допрашиваемого натягивают противогаз и пережимают шланг, и связывали в «ласточку» — руки, скованные за спиной стальными браслетами, стягиваются со связанными ногами до хруста в позвоночнике, и просто лупили ногами в живот, по печени и почкам, охаживали железным прутом (резиновых дубинок у милиции в те времена еще не было на вооружении) по суставам и пяткам, но покаянных признаний Сидоров так и не дал, и в конце концов через трое суток его пришлось отпустить под подписку о невыезде, строго-настрого предупредив, чтобы он никому не рассказывал про то, что с ним делали в уголовном розыске. Зато молодой помощник инспектора уголовного розыска Вова Гладышев, приняв самое непосредственное участие в подобном допросе с пристрастием, прошел свои первые университеты розыскной работы.
И теперь, став ветераном МВД (а при его талантах он мог бы дослужиться и до министра МВД, если бы оппозиция, которую он в свое время душил как мог, придя к власти после так называемой «оранжевой революции», не отправила его на генеральскую пенсию), Гладышев со знанием дела поучал молодую поросль ментов чуткому отношению к людям и любил поразглагольствовать о добре и зле, о справедливости и самоотверженной борьбе с преступностью и коррупцией.
Когда его бесцеремонно выперли из органов, генерал-лейтенант милиции Гладышев, утратив былое могущество, каким он обладал, заполняя своей тучной сущностью высокое кресло начальника УМВД, был настолько потрясен случившимся, что даже подумывал о самоубийстве. Но спасибо Рашиду, тот не забыл бывшего куратора и пристроил его начальником службы безопасности своей бизнес-империи, построенной на костях конкурентов не без помощи сего доблестного ментовского генерала.
Заслуженный пенсионер МВД Гладышев не видел для себя ничего зазорного в том, что стал главным охранником самого богатого олигарха страны Рашида Мамедова. От таких предложений, какие сделал ему Рашид, не отказываются, тем более особого выбора у Гладышева не было. Пока он был большим милицейским начальником, основу его благосостояния составляла дань, которую ему платили сошки помельче. Система, когда младшие начальники обязаны делиться своими доходами со старшими, не им была придумана, и Гладышев в свою очередь тоже вынужден был регулярно отстегивать наверх, иначе кто бы его держал на должности начальника областного УВД? Но вот в один прекрасный день он оказался за бортом власти, и дань несли уже тому, кто занял его начальственное кресло, и пенсионер-отставник Гладышев с ужасом осознал, что без генеральских погон он ничего из себя не представляет. Связи у него, разумеется, остались, и при желании он мог решить с новым милицейским начальством любой вопрос: кто же откажет ветерану? Но в его услугах юзовские коммерсанты не очень-то нуждались, ведь выгодней платить за «крышу» напрямую, а не через посредника.
У Гладышева были мысли организовать собственное дело: открыть, например, ресторанчик или какой-нибудь магазин, стартовый капитал у него имелся, но рисковать своими деньгами, а возможно и головой, как-то не очень хотелось. Бизнес — это ведь всегда риск, да еще в таком регионе, как Юзовский, в котором по сей день остались нераскрытыми более полусотни заказных убийств коммерсантов, чей бизнес потом перешел к Мамедову.
За то, чтобы эти убийства никогда не были раскрыты, Рашид в свое время Гладышеву хорошо заплатил, и кого же теперь винить, как не самого себя, что профессиональные убийцы гуляют на свободе и не знаешь теперь, кто станет их следующей жертвой? В общем, деваться оставшемуся не у дел Гладышеву было некуда, кроме как пойти под крыло олигарху Мамедову. Начальник службы безопасности — это, считай, правая рука Рашида, который из лидера ОПГ вырос в видного политика, имевшего влияние на самого президента, и Гладышев ценил оказанное ему Мамедовым доверие и относился к его указаниям и поручениям с присущим ему служебным рвением…
Сменив штаны с генеральскими лампасами на цивильный костюм от Бриони, Владимир Гладышев, получавший теперь на службе у Мамедова на порядок больше его должностного оклада начальника областного Управления, тосковал по утраченной былой власти, когда даже такой крутой авторитет, как Рашид Мамедов, вынужден был с ним считаться. Да сегодня Рашид вообще был бы никем и звать его никак, если бы в свое время Вова Гладышев не привлек его к негласному сотрудничеству с милицией. К началу девяностых в стране произошло повсеместное образование новых преступных формирований, и старший опер небольшого по штатной численности подразделения по борьбе с организованной преступностью майор Гладышев использовал Рашида не столько как завербованного агента, сколько как спонсора юзовского УБОПа в его нелегкой борьбе с распоясавшимися бандитскими группировками.