Сегодня нашу милицию хают все, кому не лень. А между тем, все знают, что стоит набрать «02» и люди в милицейских погонах придут на помощь и защитят, даже если это будет стоить им жизни. И это не высокопарные слова, потому что список сотрудников милиции, погибших в Украине в мирное время при исполнении служебных обязанностей, сегодня насчитывает несколько сотен фамилий.

В общем, есть такие профессии: защищать и помогать попавшим в беду людям, и одна из таких профессий — служба в милиции.

С чем порой приходится сталкиваться сотрудникам милиции, приведу один случай из своей практики, когда захвативший в заложники медсестер «террорист» потом в книге отзывов Дзержинского РО выразил дежурному наряду благодарность и попросил руководство райотдела нас поощрить. А события развивались так: на «02» поступил вызов с «03» о том, что по такому-то адресу вызвавший «скорую» мужчина запер в своей комнате приехавших по вызову медсестер, и отпустить их категорически отказывается.

Прибыли на адрес, после недолгих переговоров с террористом, которому популярно объяснили, что его выходка зашла слишком далеко, нам дверь  открыла перепуганная медсестра. Сам террорист, не без оснований опасаясь, что сейчас его будут бить и возможно ногами, улегся на диван и когда мы вошли в комнату, стал кричать что он «их бин больной». 

Ну больной так больной. Надевать наручники ему не стали, тем более что «террорист» хоть и буйный, но уже в пожилом возрасте. Медсестра порывалась померить ему давление, но он стал ее грязно оскорблять и от оказании ему медицинской помощи в категорической форме отказался.

Стали выяснять причину возникшего инцидента. Оказалось, что до нашего приезда медсестра «скорой» вымогала с пенсионера-«террориста» деньги, чем и спровоцировала того на неадекватные действия. Все участники конфликта вроде бы уже успокоились, но тут случилось непредвиденное. Пока я принимал от пенсионера объяснение, в комнату ворвался в зеленом халате со стетоскопом на шее мужик два метра на два, как оказалось — это был врач скорой — муж захваченной в заложники медсестры, и  с красными как у быка глазами ринулся на «террориста».

Первым ударом ноги он разломал диван, но второй, уже по «террористу», ему нанести не удалось, поскольку я стал между ними.

Когда взбешенный врач немного остыл, он от чистого сердца поблагодарил меня, что я удержал его от убийства, потому что он, по его собственному признанию, был в таком состоянии, что не отвечал за свои  действия. Учитывая, что врач — оказался бывшим штангистом, он прихлопнул бы буйного пенсионера как муху.

Сам же спасенный мной от самосуда «террорист» не поленился потом прийти в райотдел, чтобы письменно выразить нам свою благодарность.

А вообще, нынешний уровень  милиции критический. Когда один дежурный наряд на раздолбанном уазике, на который лимит 20 литров бензина в сутки летом, и 25 — в зимнее время, обслуживает район, в котором проживает четверть миллиона населения, ни о каком быстром реагировании на те же семейные скандалы (составляющих порой до 90% от всех вызовов за сутки) не может быть и речи.

У меня был день, когда в течение пяти минут по «02» поступило 7 вызовов на семейные скандалы. А всего за сутки в дежурную часть поступает несколько десятков сообщений о происшествиях и преступлениях, плюс в райотдел приходят люди с различными заявлениями, и все это ложится на плечи суточного дежурного наряда. Каждое заявление надо принять, на каждый вызов экстренно выехать.

Но самые большие проблемы у дежурной смены с трупами. Если труп некриминальный, как  скоропостижка — человек преклонного возраста наблюдался в больнице, то собрать материал по такому трупу минут 10-15. Опросить родственников, выписать направление в морг и вызвать спецмашину — на мил. жаргоне — труповозку.  

На все иные трупы нужно ехать за городской прокурорской группой, которая одна на весь город, и потому часами приходится ждать, пока она освободится и перехватить ее, пока другие райотделы ее не затребовали. На осмотр тела у дежурного следователя прокуратуры и судмедэксперта уходит не менее 40 минут.

Но настоящие проблемы возникают с трупами бомжей, которые, как правило, завшивленные, потому морг такие трупы без предварительной санобработки не принимает. И заботы об этой санобработке почему-то ложатся на дежурный  наряд милиции, которому нужно съездить на  санэпидемстанцию с гарантийным письмом, что райотдел гарантирует оплату обработки трупа, привезти санитаров с их бутылками с дезраствором, а потом отвезти их обратно, и только после этого спецподразделение милиции (труповозы) тело бомжа заберут и доставят в морг.  На обслуживание таких трупов у дежурного наряда уходит полдня.

А в это время вызова о квартирных кражах, грабежах, семейных скандалах  накапливаются, потому людям и приходится ждать прибытия милиции на семейный скандал или квартирную кражу по два-три часа (это в лучшем случае). Понятно, что в первую очередь дежурный наряд выедет на грабеж или разбой, а потом только поедет разбираться с семейными дебоширами.

В общем, если мы хотим, чтобы наши граждане круглосуточно чувствовали себя  защищенными, необходимо кардинально  реформировать нашу милицию. Чтобы не только одна следственно-оперативная группа обслуживала район, а каждый патрульный был универсалом — мог и семейный скандал уладить, и материал по преступлению собрать, а если надо, то и роды в экстренных случаях принять. Что однажды моим милиционерам и пришлось делать прямо на улице. Расстелили в ближайшем киоске на полу милицейский бушлат, вымыли руки водкой, и до приезда скорой приняли у девушки роды «по горячим следам». Вот такая она служба милицейская и патрульный экипаж должен выполнять функции дежурного наряда райотдела и группы быстрого реагирования, то есть, выезжать на все вызова от грабежа и убийства, до семейного скандала и принимать меры для пресечения преступлений и задержания преступников по горячим следам. Ведь главное — предотвратить преступление и тут счет идет порой на секунды!  

Когда первые меры по пресечению преступления приняты и задержан преступник, тогда на помощь патрульному экипажу подъезжает СОГ — следственно-оперативная группа, которая проводит осмотр места происшествия, фиксирует улики, допрашивает под протокол задержанных и потерпевших, а патрульный экипаж может отправляться на дальнейшую охрану общественного порядка.

А начать реформирование милиции надо с того, что:

1)      Отчитываться милиция должна перед прессой и громадой, а не перед МВД. И о работе милиции надо судить не по процентам раскрываемости (зачастую липовым, поскольку многие преступления, как те же грабежи,  просто укрываются от учета) и статкарточкам (Ф-2, Ф-4), а  по оперативной обстановке. То есть, чем меньше совершено преступлений, тем лучше. 

2)      Приоритет в милиции должен быть отдан патрульной службе, потому как преступление легче предотвратить, чем раскрыть. При такой структуре милиции, когда вероятность раскрытия преступлений по горячим следам увеличится, и люди будут видеть патрульные экипажи на улицах, что является лучшей профилактикой уличной преступности (хулиганств и грабежей), а соответственно уменьшится нагрузка на уголовный розыск.

Есть еще один немаловажный момент в реформировании милиции — это  подготовка будущих полицейских. Так как это делается сейчас, когда в коррумпированных милицейских вузах пять лет готовят офицеров, которые в основной своей массе поступили не по призванию, а потому что родители нашли концы, кому дать взятку — это порочная практика!

На базе таких вузов надо сделать полицейскую академию и срок обучения будущих полицейских сократить до одного года (ощутимая экономия госбюджета). Для подготовки патрульного полицейского, при жестком отборе и «практике на земле»,  одного года первоначальной подготовки вполне достаточно. Тех полицейских, кто потом зарекомендует себя на службе с лучшей стороны, можно будет направлять для получения высшего милицейского образования.

Подполковник милиции Александр Кобизский